Мы в СМИ

01.12.2003

Журнал «Эксперт»

В подготовке статьи принимали участие Сергей Правосудов и Тимур Габдрахимов.

По данным заведующего отделом инвестиционно-финансовых механизмов лицензирования и раздела продукции НИИ экономики минерального сырья и недропользования Министерства природных ресурсов

Семена Кимельмана, в России сейчас насчитывается примерно 2300 месторождений нефти и примерно столько же действующих лицензий на их освоение. В свое время Советский Союз закачал в нефтяную отрасль огромные капитальные вложения. Экономисты тех времен даже посчитали это фактом, вредным для экономики. К началу перестройки в тех провинциях, где была отстроена инфраструктура (Западная Сибирь, Тимано-Печора), были открыты почти все уникальные и крупные месторождения. С этим богатством мы и вошли в рынок. В 1992-1993 годах практически все более-менее крупные месторождения нефти попали в руки частного капитала. Причем безвозмездно. Лицензии на нефтяные месторождения тогда выдавали без конкурса, просто по действующему в то время «Положению о порядке лицензирования пользования недрами», которое было принято Верховным Советом РСФСР в 1992 году. Выдавали по известному ельцинскому принципу «бери столько, сколько сможешь унести». Раздарили почти все месторождения, которые уже были открыты во времена СССР. На тот момент, наверное, это было правильно, ведь российская экономика была в глубочайшем кризисе, и нефтяная промышленность не была исключением. Добыча нефти неукоснительно падала - вплоть до 1998 года, всего же за десятилетие с 1988 года (а это год максимальной добычи нефти в СССР) упала почти вдвое - с 596 млн тонн до 303 млн. В последние годы месторождения уже не раздавали, а стали продавать. Но было уже поздно: лицензии выданы на разработку 90% месторождений. В натуральном же исчислении государством роздано и вовсе 95% всех запасов (оставшиеся 5% входят в нераспределенный фонд). Как утверждает

Игорь Ефимофф, исполнительный директор американской нефтяной компании Teton Petroleum, достоверные запасы России оцениваются примерно в 60 млрд баррелей - это около 9 млрд тонн нефти. Но это осторожные западные оценки. Проанализировав собранные нами данные о запасах 200 крупнейших российских нефтяных компаний, мы получили цифру в 12 млрд тонн. На сколько хватит этих запасов? Расчеты председателя правления ЮКОСа

Семена Кукеса по американским стандартам классификации запасов дали 26 лет при текущем уровне добычи. Наши расчеты дали цифру 32 года. Однако это минимальная оценка. Скорее всего, запасов нам хватит на существенно больший срок. Во-первых, как нам удалось выяснить, в Ханты-Мансийском округе есть ряд мощных, но никем не разрабатываемых месторождений. Это стратегический государственный резерв. Объем их запасов - информация секретная. Можно лишь предположить, что эти запасы весьма значительны. Во-вторых, в России существует огромный фонд месторождений нефти, которые определены теоретически, на основании геологических, сейсмографических и прочих данных. Но не на основании реального бурения. Поэтому нефть в этих месторождениях называют ресурсами. Так вот, суммарный объем ресурсов нефти в России оценивается не менее чем в 46 млрд тонн. Если вся эта нефть подтвердится бурением, то ее нам хватит при текущей добыче на 111 лет. В-третьих, практика показывает, что со временем накапливаемая при добыче информация о структуре месторождения и внедрение прогрессивных методов добычи, увеличивающих коэффициент извлечения нефти, резко увеличивает объемы доказанных запасов. Один из известных на мировом рынке специалистов по добыче нефти, хорошо осведомленный о ситуации с запасами в России, сказал нам, что нефти в России при текущей добыче нам хватит как минимум на 60 лет.

Однако не все нефтяники, поставив государственные запасы на свой баланс, смогли тут же заняться их разработкой. Не было средств. «На большей части лицензионных участков добычу они не вели и не ведут, - говорит Семен Кимельман, - ведь надо строить инфраструктуру - трубу. Это дорого, да и государство этого пока не разрешает». Сегодня государство не может ни торговать лицензиями на освоение нефтяных месторождений, ни отбирать их.

Анатолий Зиновьев, советник министра природных ресурсов России, заявил «Эксперту», что «механизм этого отъема в недостаточной степени регламентируется действующим законодательством. Например, если субъект федерации против изъятия лицензии, она сохраняет свою силу и федеральный орган в административном порядке не может ее аннулировать. В итоге окончательное решение может принять только суд. Поэтому государство не может быстро изъять лицензии по простаивающим месторождениям и передать их на тендере другим владельцам». Семен Кимельман считает, что критический момент в нефтяной отрасли наступит через пять-шесть лет: лицензии на добычу нефтяникам выдавались на двадцать-двадцать пять лет, и в массовом порядке сроки их действия будут истекать в 2013 году. Что же делать сейчас? Нефтяникам изучать и разрабатывать имеющиеся в их владении, но удаленные от транспортной инфраструктуры участки капиталоемко и низкорентабельно. Роста добычи можно добиться дешевле - за счет быстрого приращения альтернативных источников ресурсной базы. Это две сотни так называемых малых нефтяных компаний, которым в общей сложности принадлежит 22% всех российских запасов нефти. На фоне высоких цен на нефть стало выгодно «охотиться» на малышей, особенно на тех, чьи участки географически близки к участкам больших компаний и магистральному трубопроводу. Именно по этой причине в 1999-2001 годах российские нефтяные гиганты так мало тратили денег на геологоразведочные работы. Ведь они наращивали добычу, покупая активы независимых нефтяных структур. Аналитик по нефти и газу инвестиционной компании «Метрополь»

Евгений Сацков считает, что наши нефтяники могут нарастить эти запасы, почти не затрачивая усилий, в то время как иностранцы очень сильно потратятся на разведку. По этой причине российские нефтяные компании заслуживают даже премии, а не дисконта в цене своих акций. Лишь несколько нефтяных компаний (и прежде всего ЮКОС) сумели существенно увеличить добычу не за счет покупки новых активов, а технологическими способами.

Будущее российской нефтедобычи прямо зависит от степени выработанности основных нефтеносных провинций и от перспектив разработки новых. Для этого государство или нефтяники постоянно должны вести геологоразведочные работы (ГРР). За последние десять лет лишь в прошлом году прирост разведанных запасов нефти превысил текущую добычу. Поскольку крупных объектов для приватизации не осталось, то теперь, считает Семен Кукес, российские нефтяники будут тратить на ГРР гораздо больше. Такая стратегия, по его мнению, может окупиться, поскольку рынок начинает ценить компании за их высокую обеспеченность запасами. Однако тратить на геологоразведку, полагает г-н Кукес, необходимо не 1,6% от выручки, как это происходит сейчас в среднем по отрасли, а 6%, как во всем цивилизованном мире. В противном случае уже через десять лет уровень обеспеченности запасами упадет в два с лишним раза и может оказаться ниже, чем у крупнейших западных нефтяных компаний. Сейчас, правда, геологическое изучение недр - рискованный объект для инвестиций. Закон не устанавливает, что первооткрыватель месторождения гарантированно получит право на пользование им, а устанавливает лишь, что такое право может быть получено. Возможно, по этой причине лицензии на изучение недр сейчас выдаются вообще без конкурса. Об этом мало кто ведает. Вот почему на карте распределенного фонда недр мы с удивлением обнаруживаем огромные участки белого цвета в Центрально-Европейской части России и на Дальнем Востоке. Это не ошибка составителей карты. Здесь есть прогнозные нефтяные ресурсы, которые уже получили своих частных владельцев. (В Тверской области поиск нефти, оказывается, ведет газпромовская «дочка» «Стройтрансгаз», а на шельфе Чукотки компании, связанные, скорее всего, с Романом Абрамовичем.)

Большинство лицензий, что есть у наших нефтяников, выданы на разведку и добычу. Некоторые эксперты полагают, что это неправильно, поскольку в большинстве стран мира эти процессы разделены. Разведкой занимаются геологи, горняки. А нефтяники - добычей. В качестве альтернативы Семен Кимельман, например, предлагает концепцию недропользования, при которой интенсивная разведка месторождений будет вестись за счет бюджета. По расчетам, затраты должны окупиться через три года.

Какое-то время благополучие российских нефтяников будет определяться не только геологоразведкой, но и применением новых технологий добычи. Современные методы позволяют увеличивать объемы и наращивать извлекаемые запасы. Но здесь есть ряд проблем. Закон «О недрах» четко не прописывает условия разработки нефтяных месторождений. Хотя в приложении к лицензии устанавливаются годовые уровни добычи, их обоснованность не абсолютна, а относительна, поэтому она, как и сами уровни добычи, может меняться по нескольку раз за год. Это дает возможность публике, не знакомой с современными методами добычи нефти (кстати, и многим российским нефтяникам), предъявлять передовикам технологий обвинения в откровенном нарушении лицензионных соглашений с государством, хищническом разграблении нефтяных недр и прочих мерзостях. Приведем несколько примеров. По данным Минприроды, в 2002 году компания «Сибнефть» превысила на 21,9% уровень добычи нефти, прописанный лицензиями, не согласовав этих изменений с государством. По итогам прошлого года «ЛУКойл» превысил добычу, указанную в лицензионных соглашениях, на 0,7%, ЮКОС - на 2%, ТНК - на 2,5%, «Роснефть» - на 1,2%. Заведующий отделом мониторинга разработки нефтяных месторождений Научно-аналитического центра рационального недропользования Ханты-Мансийского автономного округа

Игорь Толстолыткин считает, что такие компании, как ЮКОС и «Сибнефть», получают быстрый прирост добычи за счет выборочной разработки недр. Определяется самый продуктивный нефтеносный пласт, его разбуривают и в течение нескольких лет получают огромное количество дешевой нефти. Если месторождение было разбурено еще в советское время - малопродуктивные скважины просто закрывают. Однако при выборочной разработке недр структура месторождения нарушается, и остальные нефтеносные пласты разрабатывать уже невозможно. Выборочный отбор нефти в России запрещен. По словам заместителя председателя Центральной комиссии по разработке месторождений Министерства энергетики РФ

Николая Лисовского, определить недропользователя, занимающегося выборочной разработкой недр, очень просто. Для этого необходимо посмотреть на количество бездействующих нефтяных скважин. Если много скважин законсервировано, это означает, что разрабатывается не все месторождение, а только его часть. По количеству бездействующих скважин в России лидируют «Сибнефть», ТНК и ЮКОС. Потому-то про эти компании недруги и конкуренты говорят, мол, из-за варварской разработки недр они получают огромные прибыли, а потому являются самыми эффективными с финансовой точки зрения. Ведь у них один из самых низких показателей себестоимости добычи нефти в России. А еще говорят, мол,»Юкос-Сибнефть" возглавляют менеджеры-финансисты, руководители же «ЛУКойла», «Сургутнефтегаза», «Роснефти», «Татнефти» и «Башнефти» - профессиональные нефтяники. Поэтому они, мол, стремятся наращивать добычу не за счет быстрой разработки легкодоступных залежей, а за счет максимального коэффициента извлечения нефти. Между тем некоторое время назад совет директоров нефтяной компании «ЛУКойл» рассмотрел ход выполнения комплексной программы оптимизации разработки и добычи нефти на 2003-2005 годы. Программой запланировано за этот период вывести из эксплуатации около 1900 высокообводненных скважин, более 1500 из них уже остановлены. Так в чем же, собственно, дело? Мы обратились за комментариями к специалистам компании ЮКОС. И выяснили: причина претензий обществом к лидеру российской нефтянки - в непонимании сути используемых в ЮКОСе технологий добычи. Детальный разбор технологий отложим на будущие обзоры и попробуем максимально доходчиво рассказать только об одной из них. При разработке нефтяного месторождения по определенной схеме на поверхности земли бурят скважины. Часть из них используется для добычи нефти, часть - для закачки в пласт воды. Вода нужна для того, чтобы максимизировать коэффициент извлечения нефти из земли, создав в пласте избыточное давление, которое должно выталкивать на поверхность нефть из недоступных участков. Где ставить нефтяную скважину, а где - водяную, решается на основе предварительных данных о месторождении. В процессе добычи появляется дополнительная информация о пласте: в виде поднимаемых из скважин кернов породы, в виде данных о потоках нефти и воды и т. п. Полученная информация позволяет, при правильной ее обработке, составить детальную физико-математическую модель пласта и протекающих в нем процессов. В свою очередь, точная модель позволяет решить так называемую обратную задачу: например, рассчитать положение и количество скважин, необходимое для максимизации добычи на данном месторождении. Как нам рассказали в ЮКОСе, на практике это означает часто следующее. Многие нефтяные скважины являются «воровками» - отвлекают на себя закачиваемую в пласт воду. Их закрытие приводит к тому, что вода выбирает для своего движения иной путь, выталкивая на поверхность недостижимые ранее целики нефти. Таким образом, все указанные претензии к методам добычи ЮКОСа автоматически снимаются. Методы оказываются не хищническими, а прогрессивными, поскольку позволяют увеличить коэффициент извлечения нефти из пласта (с 27 до 44%). А количество простаивающих скважин объясняется сутью сложного, как в идеологическом, так и в технологическом, плана метода добычи. Более того, за счет применения этой технологии на баланс государства ставятся сотни миллионов тонн дополнительных запасов нефти. Практика показывает, что точные знания о пласте обычно существенно увеличивают рассчитанный ранее уровень запасов.

К списку новостей

Добавить в портфель

Смотреть портфель

Версия для печати

О компании|Новости|Услуги|Контакты

Главная страница|Карта сайта|

Сайты группы «МЕТРОПОЛЬ»

Copyrights © 2024. Все права защищены.
Общество с ограниченной ответственностью «Инвестиционная финансовая компания «МЕТРОПОЛЬ»
Телефон: 8 (495) 933-3310
Адрес: 119049, г. Москва, ул. Донская, д. 13