Мы в СМИ

19.08.2011

Финам FM: Новой экономике России 20 лет. Назад дороги нет, а вперед?

ПРОНЬКО: Добрый вечер, дамы и господа, у микрофона Юрий Пронько, на радиостанции «Финам FM» ежедневная программа «Сухой остаток», и сегодня у нас тема программы звучит так: «Новой экономике России 20 лет. Назад дороги нет, а вперед?» И мой гость сегодня – главный исполнительный директор ИФК «МЕТРОПОЛЬ» Алексей Родзянко… Алексей, рад вас видеть, добрый вечер.

РОДЗЯНКО: Добрый вечер, Юрий.

ПРОНЬКО: Вы знаете, я для обострения нашего разговора сразу скажу. Я считаю, что, к сожалению, реформы, которые мы наблюдаем с августа 1991, возьмем это точкой отсчета, точкой невозврата, они возвратны. То, что было сделано, это действительно эпохально, это очень серьезно, Россия объявила переход на рыночную конкурентную экономику, но по факту 2011 года вижу, что ситуация несколько иная, мягко говоря. Вот я хочу начать наш разговор с того, чтобы услышать ваши оценки о произошедшем за эти 20 лет. Согласны вы или не согласны с тем, что реформы обратимы? Или они настолько уже укоренились в российском обществе, по вашему мнению, что, в общем-то, возврата нет?

РОДЗЯНКО: Я считаю, что возврата нет. По той простой причине, что институты рыночной экономики довольно твердо уже стоят на фундаментах России и действуют уже много лет.

ПРОНЬКО: Можете доказать свою мысль, то есть привести конкретные примеры? Я могу сразу торпедировать ваше высказывание. Опять-таки, я буду торпедировать, во многом соглашаясь с вами. Но, например, беру такое направление: бухгалтерская отчетность российских компаний. Да, можно проследить положительную динамику, что по международным стандартам, неважно МСФО или US GAAP, компаний действительно становится все больше и больше, но вот эта отчетность по РСБУ, которая меня просто шокирует, к сожалению, она присуща большинству российских компаний, Алексей. Как вы думаете, с чем это связано?

РОДЗЯНКО : Потому что люди привыкли делать так, как делали, и от них этого ждут и требуют все-таки власти. Переход на МСФО будет зависеть от решимости, от политической воли властей. Вроде как эта политическая воля есть, и даже сроки есть, и со временем, мне кажется, все перейдут к этому. А пока местные чиновники и местные власти, старые обычаи, они продолжают действовать.

ПРОНЬКО: По вашему мнению, у российских бизнесменов, предпринимателей есть мотивация к переходу на международные стандарты? Ведь – опять-таки, еще одна моя торпеда – в России, в общем-то, не жалуют богатых, успешных, состоятельных. Ты поднимаешь голову выше среднего – тебе могут ее срубить. Разные есть способы, к сожалению, решения этого вопроса, оттого что кому-то бизнес понравился из чиновников или силовиков, могут его забрать. Ну и у бизнесменов, в общем-то, принцип самосохранения срабатывает: лучше не вылезать, чем потом получить, простите, по голове. По вашему мнению, у них мотивация все-таки есть или ее нет?

РОДЗЯНКО: Нет, она все-таки есть, и она именно в том пути, о котором вы говорили. Если компании открытые, и это компании, которые котируются на рынках, компании, в которых есть много миноритариев, то у них есть некоторая защита. Может быть, это слабая защита, но она есть. Она есть в том плане, что страдает не только один хозяин богатый, а страдают все акционеры.

ПРОНЬКО: То есть в миноритариях, в распылении капитала вы видите на самом деле способ защиты?

РОДЗЯНКО: Да. И в прозрачности. Когда все на виду, тогда труднее предпринимать такие вот захватнические действия.

ПРОНЬКО : Алексей, смотрите, в эти августовские дни все вспоминают 1991 год… Вы где были в тот момент?

РОДЗЯНКО : Вы знаете, в тот момент я был в Нью-Йорке, работал в банке в Нью-Йорке.

ПРОНЬКО : Переживали, следили, мониторили за ситуацией, за тем как она развивалась здесь, в России?

РОДЗЯНКО: Да, безусловно, очень даже. И в мою работу в Нью-Йорке входила обязанность торговли российскими ценными бумагами. Поэтому я торговал российским суверенным долгом, и, естественно, следил за событиями здесь очень внимательно. Кроме того, мои собственные родители в тот момент были где-то близ Кремля на так называемом Съезде соотечественников.

ПРОНЬКО: То есть в августе 1991 года родители были в Москве?

РОДЗЯНКО : Были в Москве, да. И были очевидцами этих событий.

ПРОНЬКО: Переживали вы? Если можете вспомнить, как вы думали на тот момент: успех был гарантирован?

РОДЗЯНКО : Да ничего не было гарантированно, но как-то это все так быстро прошло, что я даже не могу сказать, что успел очень поволноваться.

ПРОНЬКО: А родители что рассказывали?

РОДЗЯНКО : Родители рассказывали, что их сопровождали люди, которые буквально кто-то трясся от страха, кто-то был возбужден…

ПРОНЬКО : Превалировали эмоции, да?

РОДЗЯНКО : Превалировали эмоции и очень даже сильные. И страх, и радость. В общем, очень большое переживание. Кризисный момент он действительно был.

ПРОНЬКО: А, по вашему мнению, вот вы были в тот момент в Нью-Йорке, для Америки было принципиально важным, какой путь выберет Россия? Я, конечно, сейчас говорю об элитах, не об обычных американцах, а политических, экономических элитах: как они смотрели на эту ситуацию?

РОДЗЯНКО: Знаете, мне кажется, элита в Штатах интересуется Россией, потому что приходится. Культура России далека от них, будущее России не особо волнует американцев. Для них главное – чтобы там было спокойно. А если там спокойно и плохо или спокойно и хорошо – для них это не большая разница.

ПРОНЬКО : Кстати, я вот читал разных аналитиков по этому поводу. В общем-то, считается, что на тот момент администрация Буша-старшего проморгала, на самом деле, развал Союза. Они считали, что эта структура будет сохраняться до последнего, и для них был большой неожиданностью этот молниеносный крах СССР.

РОДЗЯНКО : Мне кажется, он для всех был в чем-то неожиданным. И для них тоже. Они больше были заняты Ближним Востоком.

ПРОНЬКО : На тот момент, да.

РОДЗЯНКО: Да. Поэтому как бы краем глаза наблюдали за Россией.

ПРОНЬКО : Да, я с вами соглашусь. Прошли общеизвестные события в Кувейте, и тамошняя дальнейшая ситуация приковывала больше внимания.

Алексей, сейчас задам вам провокационный журналистский вопрос.

Вы все-таки человек, который через не просто своих родственников ближайших, а через непосредственную свою родню были связаны с той страной, до 1917 года… Не захотите отвечать на этот вопрос – не отвечайте… Вот какие чувства вы испытали в 1991 году, когда СССР рухнул? Была ли, может быть, радость, зная, опять-таки, что пришлось пережить вашим предкам, уехавшим после переворота 1917 года? Какие чувства были?

РОДЗЯНКО : Очень большой интерес, во-первых, потому что это явно было очень важное событие, это был переломный момент. И сказать, что радость – нет, не радость, но, с другой стороны, какое-то облегчение, новая надежда на будущее появилась, естественно. Мне всегда казалось, что эта система, которая управляет дулом пистолета и автомата, она прожить и просуществовать не может. И выбор был для меня достаточно простым: либо эта система выживет, и страна умрет, либо страна выживет, и система умрет.

ПРОНЬКО : Ну, то есть чувство облегчения?

РОДЗЯНКО: Чувство облегчения, да, что действительно эту болезнь переломили.

ПРОНЬКО: Смотрите, вы принципиальный момент сейчас высказали по поводу надежд. Как вы, кстати, воспринимаете 90-е годы в истории России? Вот часть нынешних политиков называет это время лихими девяностыми. Действительно, стране пришлось перейти или пережить драматические события… Я просто могу раскрыть свои карты: я очень трепетно отношусь к личности Егора Тимуровича Гайдара и горд тем, что я был лично с ним знаком. Я, конечно, никак не предполагал, что он так рано уйдет от нас, уйдет из жизни. Алексей, вот у вас какой взгляд на девяностые? Кто-то проклинает их, кто-то говорит о том, что надежды, которые были в девяностые, позволили стране выжить, люди смотрели в будущее так, что да, проблемы здесь и сейчас, но вот надежда на то, что будет лучше, была. То скажете?

РОДЗЯНКО : Я с вами соглашусь. Девяностые годы – переломные годы, они действительно заложили тот фундамент системы нормальных взаимоотношений, нормальных рыночных инструментов для управления страной, ее богатством, которые необходимы любому государству. Поэтому в общем есть большой положительный вклад этих годов. Есть, конечно, и не очень красивая сторона этих лет. То есть много было стрельбы, много бандитизма, много как бы вольностей, которые были использованы для того, чтобы обогатиться лично. Это все было. И, может быть, это неизбежная составляющая этого процесса. Это процесс лечения, восстановления, а это тяжелая вещь.

ПРОНЬКО: Знаете, мне представляется, что на самом деле мы так и не излечились. Это мое субъективное мнение. То есть любой человек все-таки высказывает субъективную, свою личную позицию.

Я закончил школу в 1991 году. Соответственно, когда рухнул СССР, я учился в университете. У меня нет ностальгии по СССР вообще. У меня есть детские воспоминания, конечно, и я помню ту эпоху. Но на девяностые пришлось мое взросление фактически, университетское образование, этот этап. Затем я уже окунулся в рыночную экономику. Я не работал в той, в социалистической экономике. Но часто, общаясь с людьми, Алексей, я слышу, что, мол, в девяностые мы надеялись, а в нынешние нулевые, которые сейчас в России почему-то называются стабильными, это все было обнулено. И сейчас, наверное, вы тоже слышите ностальгию по той экономике. Такие институты, как фондовый рынок, в России приживаются очень тяжело. Я сужу просто по цифре: 2% российского населения так или иначе связаны или аффилированы с фондовым рынком. Для всех остальных это казино, в лучшем случае, люди так рассуждают. Поставил, срубил джекпот или не выпали фишки, и, соответственно, ты прогорел.

Я хочу понять ваши размышления, размышления человека, который приехал сюда, здесь работает на фондовом рынке, один из руководителей крупнейшей инвестиционной компании в России. Согласны, не согласны? Каковы ваши размышления?

РОДЗЯНКО: Ну, два шага вперед, шаг назад – это достаточно естественный процесс, и если сравнивать по качеству управления, то да, в девяностых это было более либеральное мышление, с одной стороны, с другой стороны – возникала опасность полного расчленения всей страны, чего боялись и как бы что поправляли в нулевые годы нынешние правители. И это имеет и свою отрицательную сторону. То есть положительно то, что страна не разлетелась, но, с другой стороны, наступил некий застой и произошел некий откат тех достижений свободы и возможностей, он налицо. Методы девяностых они были лихие, но они базировались на принципах закона, может быть, со слабым соблюдением этого закона, но закона прав собственности. А теперь несколько преобладает право власти, то есть все сила определяет. Соответственно, эксцессы, которые сейчас происходят, вот эти силовые захваты, это негативное явление, и они действительно приводят к тому, что кажется, мы ушли назад. Не я думаю, мы ушли назад не на все два шага или на три, а на шаг назад, и это поправимо, и это будет поправляться.

Если смотреть на уровне управления компанией, где я сейчас работаю. Я работал также на фондовой бирже в России в 1995 году и также управлял маленьким инвестиционным банком, даже меньше теперешнего «Метрополя». Могу сказать, что сейчас уровень среднего сотрудника, уровень анализа, уровень отчетности, ответственности компаний перед акционерами он на порядки, порядки лучше, чем был тогда.

ПРОНЬКО: А в чем принципиальное отличие?

РОДЗЯНКО: Ну, люди привыкли, люди стали понимать, что эта дисциплина приводит к результатам, и воспитано целое поколение уже специалистов, которые анализируют компании с точки зрения того, сколько они стоят, что они делают, как они себя ведут…

ПРОНЬКО: То есть появились и знания, и уже опыт за эти годы.

РОДЗЯНКО: Да. И практика. Эта практика не остановилась, она продолжает развиваться. То есть мне кажется, что много хорошего незаметно, но случается.

http://finam.fm/archive-view/4561/

О компании|Новости|Услуги|Контакты

Главная страница|Карта сайта|

Сайты группы «МЕТРОПОЛЬ»

Мы в социальных медиа